Внушительная цифра
О цифровой трансформации бизнеса теоретики и практики менеджмента пишут уже с десяток лет. Тем не менее до сих пор у этого понятия нет общепринятого определения — в разных компаниях и отраслях в него вкладывают разный смысл. Одно можно сказать наверняка: как и любое преобразование бизнеса, цифровизация осуществляется ради повышения бизнес-результатов и подразумевает изменение существующих или создание новых бизнес-процессов, а также улучшение пользовательского опыта. Приводным ремнем этой трансформации являются новые технологии, которые позволяют перевести в цифру все больше процессов, навыков и компетенций, и благодаря этому повысить производительность, расширить рынки и улучшить предложение. Прорывные цифровые технологии постоянно создают новые векторы для преобразований. В 2016 году Всемирный экономический форум в Давосе провозгласил наступление Четвертой промышленной революции, то есть переход к экономике, основанной на данных. С тех пор бизнес все активнее осваивает достижения инновационных технологий: облачные вычисления, искусственный интеллект, интернет вещей, машинное обучение, производство 4.0 и прочие.
Инвестиции в цифру
На протяжении последних лет аппетит бизнеса к овладению цифровыми навыками и процессами не ослабевал. Инвестиции в проекты цифровой трансформации (DX) увеличивались примерно на 15% год к году до 2020-го. Пандемия и связанная с ней потребность в средствах для удаленной работы дополнительно подстегнули спрос на новые решения. По данным International Data Corporation (IDC), в 2022 году объем инвестиций организаций в приобретение и имплементацию решений для DX достиг $1,8 трлн при годовом приросте в 17,6%. Компании вкладывали средства как в цифровизацию операционной деятельности, бэк-офиса и цепочки поставок (в совокупности $620 млрд), так и в решения по взаимодействию с потребителем: омниканальные продажи и взаимодействие с клиентом (более $300 млрд). Больше всего на цифровые решения для бизнеса в 2022 году тратили США (35% от мировых затрат), за ними примерно вровень шли Западная Европа и Китай. На врезке ниже показаны отрасли — лидеры инвестиций в DX в 2022 году.
Согласно прогнозным расчетам IDC, в период с 2022 по 2026 год наибольший объем инвестиций в DX по-прежнему придется на решения, нацеленные на разработку и внедрение инноваций и их масштабирование в основных функциях бизнеса: управление цепочкой поставок, проектирование, разработка и исследования, операции, включая автоматическое управление производственным цехом. А быстрее всего, по прогнозам IDC, будут нарастать вложения в направления цифровых двойников и автоматической обработки счетов — на 35% и 31% в год соответственно.
Правительства тоже не скупятся на инвестиции в цифровые проекты: на перевод в онлайн государственных услуг федерального, земельного и локального уровней Германия потратила более €3 млрд к 2023 году, Франция планирует вложить €1,5 млрд в улучшение публичных информационных систем, а Евросоюз заложил в бюджет €143,4 млрд на инициативы, связанные с общим рынком, инновациями и цифровыми преобразованиями.
В 2021 году Еврокомиссия запустила проект Digital Europe на 2022–2023 годы c общим объемом инвестиций в €1,98 млрд, который состоит из трех рабочих программ: наибольшая доля (€1,38 млрд) приходится на разработки в сфере ИИ, облачных вычислений, квантовых коммуникаций и расширение использования цифровых инструментов в экономике и обществе. Две другие программы — кибербезопасность (€269 млн) и создание хабов для цифровых инноваций (€329 млн).
По оценке EY3, в 2022 году бизнес направил на решения в сфере искусственного интеллекта и Big Data до 5,8% инвестиций. При этом, согласно опросам EY, лишь 40% компаний умеют измерять возврат на эти инвестиции, а у остальных 60% нет показателя, который позволил бы точно узнать, каковы были затраты на приобретение и поддержание новых технологических решений и какова от них отдача.
Успехи и неудачи
Данные об успешности цифровых трансформаций в компаниях разнятся от исследования к исследованию. Две трети из 2200 опрошенных KPMG топ-менеджеров в ИТ-функции уверены в успехе цифровой трансформации: почти все они сообщили о положительных цифрах возврата на инвестиции, а представители 150 фирм утверждали, что программа трансформации вызвала двузначный рост прибыли или производительности.
Результаты исследований McKinsey не столь оптимистичны. Судя по более чем 10-летней статистике компании, менее 1% ИТ-проектов принесли ожидаемые выгоды и улучшения без нарушения сроков и выхода за рамки бюджета. В среднем бюджетный перерасход составлял 75%, сроки растягивались на 46%, а реальная экономическая ценность была на 39% ниже ожидаемой.
Томас Чаморро-Премузик пишет о том, что неудачными оказываются девять из десяти цифровых трансформаций. Причину он видит в том, что «компании отправляются в этот путь, не имея ни четкого определения, ни видения того, куда плывут». «Трансформация, — продолжает он, — это не замена одной технологии на другую, не сбор огромных массивов данных, и даже не наем армий дата-сайентистов, и не копирование того, что делают Amazon или Google. Цель цифровой трансформации — обеспечить, чтобы в основе всех ключевых решений, действий и бизнес-процессов лежали знания, подкрепленные мощными данными, а не интуитивные представления». Большинство глобальных консалтинговых фирм сходятся во мнении, что сколь бы прекрасной ни была новая технология, попытки того или иного бизнеса овладеть ею нередко обречены на провал с самого начала.
В 2016 году Forbes оценил вероятность неудачи проекта цифровой трансформации в 84%. Позднее международные консалтинговые компании «большой четверки» — McKinsey, BCG, KPMG и Bain & Company — называли долю неудачных цифровых преобразований в диапазоне от 70% до 95%.
Известно, что серьезные трансформации в целом редко достигают ожидаемых результатов. Но даже на общем низком фоне процент успеха цифровых преобразований выглядит особенно плачевным: по данным исследования Bain & Company, лишь 5% достигли или превзошли ожидания (против 12% по всем трансформациям).
В 2022 году BCG провела опрос более 2600 топ-менеджеров, принимающих решения об инвестициях в глобальных компаниях, из 13 стран. Некоторые из результатов этого исследования приведены на врезке ниже. Уже упомянутое исследование KPMG обнаруживает несколько проблемных факторов: на первое место вышел недостаток специалистов, инженеров-программистов и дата-сайентистов. Этот фактор особенно критичен в таких отраслях, как медицина и производство: чтобы привлекать сильных айтишников и разработчиков софта, компаниям приходится разрабатывать отдельные программы мотивации. Другие серьезные препятствия, названные исследователями KPMG, см. на врезке выше.
Несмотря на все эти сложности, конкурентная среда не позволяет бизнесу замедлять темп цифровой трансформации. Давление растет по мере того, как все новые и новые рынки переориентируются на цифровые продукты и услуги. В среднем по разным отраслям цифровые лидеры опережают отстающих в 1,8 раза по темпам прироста выручки и более чем вдвое — по приросту акционерной стоимости.
В близкой перспективе цифровые технологии и методы работы обещают рост производительности и улучшение клиентского опыта. В среднесрочной перспективе преобразования сулят новые возможности роста и инновационные бизнес-модели. Успешная трансформация запускает цикл инноваций, который, становясь способом жизни компании, уже не требует такого напряжения, как собственно трансформация.
«Руководители всегда говорили нам, что инвестиции в цифровую трансформацию — самый плодотворный путь. В 2023 году многие планируют наращивать эти инвестиции, и, учитывая нехватку талантов, все важнее будет получать от них максимальную отдачу. Цифровые возможности лежат в основе разных планов: повышение устойчивости цепочки поставок, развертывание новых продуктов и услуг для потребителей, налоговая стратегия и оптимизация, переход на отчетность по ESG для инвесторов в рамках подготовки к новым требованиям раскрытия информации», — пишут исследователи PwC.
Третье десятилетие XXI века началось с ковидного кризиса, и с тех пор экономическая неопределенность и уровень рисков для бизнеса остаются чрезвычайно высокими. Проактивная цифровая стратегия стала не только главным способом повышения конкурентоспособности, но и инструментом снижения угроз для бизнеса.
